У европейских правительств появилась возможность для создания стратегических запасов газа, позволяющих справляться с перебоями в поставках, считает колумнист Reuters Рон Буссо.
Европа зависит от импорта энергоносителей. Добыча «голубого топлива» в Северном море остается основным источником, но его доля в потреблении континента составляет лишь около трети.
Импорт российского трубопроводного газа сокращен практически до нуля, но континент получил другую зависимость — от импорта сжиженного природного газа (СПГ) — что обходится предприятиям, потребителям и правительствам в огромные деньги.
Сегодня доля СПГ в газовых поставках превышает треть: в 2024 году 45% поступило из США, а 19% — из России. Кроме того, Европа импортирует газ из Норвегии, Северной Африки и Турции по трубопроводам.
«Система выглядит достаточно диверсифицированной. Но многие сценарии способны нарушить поставки: физические или цифровые атаки на инфраструктуру Северного моря, гражданская война в Алжире или Ливии, ураганы на побережье Мексиканского залива или война с Ираном и нарушение работы Ормузского пролива. Есть и другой сценарий, недавно казавшийся надуманным — США могут ограничить экспорт нефти и газа, чтобы снизить внутренние цены в соответствии с Законом об оборонном производстве 1950 года», — пишет Буссо.
Перечень рисков широк, и Европе стоило бы разработать комплексный план по хранению и управлению запасами газа, чтобы избежать повторения кризиса 2022 года, отмечает колумнист.
Несколько стран (США, Великобритания, члены ЕС, Китай и Австралия) располагают стратегическими запасами нефти, обычно эквивалентными 90-дневному расходу топлива. Эти резервы созданы после арабского нефтяного эмбарго 1973 года, и их уже использовали в периоды перебоев.
Европа совместно с Британией располагает подземными газохранилищами, способными вместить до четверти годового потребления газа континентом, составляющего около 400 млрд куб. м. Небольшими дополнительными мощностями для хранения обладают и СПГ-терминалы.
«Это коммерческие запасы, и в основном их объем регулируется рыночными силами. С 2022 года ЕС пытается централизованно управлять резервами, установив правила, требующие от стран-членов блока к 1 ноября заполнять хранилища на 90%. Но такие требования провоцируют рост цен, что усложняет работу трейдеров. ЕС также пытался совместно закупать СПГ в больших объемах, чтобы снизить затраты, но успехов не добился. Поэтому управляемые правительствами системы хранения, покупающие и продающие газ (независимо и за счет государственного финансирования), выглядят более жизнеспособным решением», — пишет Рон Буссо.
Сколько газа должна хранить Европа? Вопрос сложный, ведь необходимо учитывать затраты и технические ограничения. Можно взять за основу принцип хранения нефти, обеспечивающий спрос на три месяца, хотя добиться этого непросто, учитывая значительные затраты (около $34 млрд по текущим ценам) и объем существующих хранилищ.
«Но такой масштаб и не требуется. Создание стратегического резерва импортного СПГ всего на два месяца — около 20 млрд куб. м — обеспечит рынок Европы значительным запасом на случай перебоев в поставках», — считает Буссо.
Для хранения резервов можно использовать часть истощенных нефтяных и газовых месторождений в Северном море. Безусловно, обойдется это недешево: 20 млрд кубометров газа оцениваются в $7 млрд по сегодняшним ценам TTF, а еще предстоят затраты на строительство инфраструктуры.
Но в ближайшие годы ожидается волна новых поставок СПГ, что поможет сохранить цены на газ относительно низкими и стабильными по сравнению с недавней волатильностью. Использование таких условий для создания комплексного механизма хранения газа позволило бы региону лучше подготовиться к любой чрезвычайной ситуации, резюмирует Рон Буссо.
ФСЭГ: мировое потребление газа в 2024 году вырастет на 2,4%
